В прямом эфире радиостанции "Эхо Москвы" Иосиф Райхельгауз, руководитель театра "Школа современной пьесы", Ирина Алферова, актриса.
            Ведущая эфира Ксения Ларина.

            К. ЛАРИНА:  Добрый день! Наши гости - Иосиф Райхельгауз, руководитель театра "Школа современной пьесы", Ирина Алферова, актриса.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ:  Добрый день!
            И. АЛФЕРОВА: Здравствуйте!
            К. ЛАРИНА: Уже много вопросов на наш пейджер 974-22-22 для "Эха Москвы". Есть и отзывы: "Ходил на "Чайку" понравилось, как играла Алферова. Но учтите, если сидишь с краю, видишь не все, что с другого края. Многие так страдали! Зинаида Прокофьевна"
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Да, она права, потому что действительно спектакль в разных концах зала, и приходится вертеть головой.
            К. ЛАРИНА: Лена спрашивает, в каком издательстве вышла ваша книга?
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Издательство "Центрполиграф", книга "Не верю". Я знаю, что она в "Библио-глобусе" закончилась, но есть магазин "Москва" и "Дом книги".
            К. ЛАРИНА: И сегодня у нас эту книгу кто-нибудь получит, если правильно ответит на вопрос. "Недавно смотрела "Чайку" Акунина, было смешно, но не покидало ощущение, что Чехов переворачивается в гробу. Елена"
            И. АЛФЕРОВА: Ну, причем здесь Чехов?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Я думаю, он улыбался, если он сохранился в гробу.
            К. ЛАРИНА: Давайте с этого спектакля начнем. Я вспоминаю эфир с М.А. Глузским, одно из последних его интервью, и тогда как раз репетировалась эта "Чайка". И он тогда сказал очень искренне, что у него были большие сомнения, чтобы соглашаться в работу в этом спектакле. Ирина, у вас какие были первые ощущения?
            И. АЛФЕРОВА: Если честно, никто не хотел играть из актеров, и периодически кто-то на репетициях вскакивал и говорил √ ну, зачем, ну, во имя чего? И уходил. И только Иосиф с его демократизмом улыбался, терпел, только он один верил, и поэтому даже когда пришел другой режиссер, то актеры на захотели, как-то его выдавили из репетиционного процесса и заставили Иосифа┘
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Я пытался впервые за много лет работать с ассистентом. Я позвал ассистента, сказал √ вот, порепетируйте. Он пошел на репетицию, через полчаса вышел, сказал √ больше я не войду!
            И. АЛФЕРОВА:Да, сомневались все периодически. Чехов, Чехов все время, ну, а причем здесь Чехов? В результате я давно уже играю в спектакле. Дело в том, что Чехов тоже был не такой простой, как выяснилось. Я недавно прочла какие-то такие совсем уже про него откровения, это был очень красивый мужчина, любил женщин.
            К. ЛАРИНА: Такой хулиган, остроумный.
            И. АЛФЕРОВА: Да. И понимаете, такой флер от школы идет, это уже классик такой, вот за стеклом. А он живой и с большим юмором, и цинизмом, к сожалению.
            К. ЛАРИНА: А спектакль чеховский каким-то образом изменился после спектакля акунинского?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Я думаю, что он внутренне, к сожалению, изменился. Потому что в "Чайке" Акунина, все-таки там более резкий жанр, персонажи. И естественно, т.к. играют те же артисты, они чуть-чуть это перетащили туда, хотя мы стараемся этого не делать. И в репетициях мы стараемся сохранить и стилистику, и способ работы в "Чайке" Чехова.
            И. АЛФЕРОВА: А я наоборот, в чеховской стала мягче. Потому что знаю, что будет акунинская, и там надо более резкой быть. Я теперь более женственная стала, и более глубоко играю.
            К. ЛАРИНА: Вот вам помог каким-то образом Акунин для выражения образа Аркадиной или нет?
            И. АЛФЕРОВА: Честно скажу √ совсем другое. И надо на это настраиваться зрителю. Не надо вообще этих ассоциаций с Чеховым. Все-таки придти, расслабиться и получить удовольствие, потому что если начинается вот это копание, вот это зачем, почему?
            К. ЛАРИНА: Ну, а куда деваться? Режиссер так делает, специально дает нам одну "Чайку", вторую, как же без ассоциаций?
            И. АЛФЕРОВА: Все-таки это совершенно самостоятельная вещь.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Я бы мог это сравнить, скажем, с джазовой импровизацией на некую классическую мелодию, на очень простую тему, внятную, когда вдруг несколько джазистов начинают импровизировать. Вот практически здесь то же самое. Здесь написано соло для каждого персонажа, написаны общие куски для всех, и нужно идти по этому предложению акунинскому. Он предложил сыграть так, это очень сложно оказалось. Думаю, не случайно практически нигде больше не идет "Чайка" Акунина, потому что, не имею в виду, в Москве, наши спектакли нигде в Москве не повторяются, а вот на периферии, в Киеве, в Минске, еще где-то √ нет. Очень сложно это сыграть, действительно.
            И. АЛФЕРОВА: Но вот бывали спектакли. Редко, когда зритель приходит подготовленный, не копающийся очень сильно. И вот он дает такую радость, он как бы смеется изначально, дает посыл нам, актерам. Там очень важно, в "Чайке" Акунина, чтобы мы захотели импровизировать в рамках, допущенных режиссером. Т.е. какая-то такая цепная реакция с залом, друг с другом. Потому что там есть момент такой радости┘
            К. ЛАРИНА: Для актера там вообще раздолье!
            И. АЛФЕРОВА: Да. А если зритель очень копается, начинается, вот, Чехов, и такая тишина, не прощает какого-то юмора, это переносится на актеров, и тогда это все очень так┘
            К. ЛАРИНА: Я хочу сказать для тех, кто спектакль еще не видел, что тут абсолютно равноценные роли, в отличие от Чехова, где есть главные, эпизодические. Здесь все персонажи имеют право на свой главный выход. Это очень важно.
            И. АЛФЕРОВА: Я бы так не сказала┘
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Ира считает, что роль Аркадиной намного урезана, а все остальные нормальные!
            И. АЛФЕРОВА: Урезаны всем, написан монолог всем √ я делал то-то потому-то, а ей ничего не написано!
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Это нормальное восприятие артиста. В.И. Гафт, мой старший товарищ, я подарил ему естественно книжку, он почитал и сказал √ старик, ну, обо всех написано так правдиво, хорошо, а обо мне √ ну, что-то, прямо!..
            К. ЛАРИНА: Я знаю, что еще одна "Чайка" должна появиться в репертуаре театра "Школа современной пьесы". Это будет уже по жанру что-то совсем неприличное.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Да, это по жанру будет классическая оперетта, подчеркиваю это все время, потому что идет нашествие мюзиклов, и мне кажется, что хорошо бы русскому театру вернуться к тому, чем он был силен. И поэтому я заказал оперетту по всем параметрам классики, с увертюрой, с первым хором, с дуэтами, трио.
            К. ЛАРИНА: Канкан будет?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Поглядим. Думаю, должно быть все, чтобы не уходить от жанра. Музыку пишет Саша Журбин, он очень этим увлечен, либретто √ Вадим Жук. В общем, работают профессионалы, мы сейчас очень часто встречаемся, уже есть довольно большой кусок. Уже есть хор работников, строящих треплевскую сцену. Они стучат молотками, и это есть часть┘
            К. ЛАРИНА:Т.е. вы хотите последний гвоздь в гроб Чехова вогнать, да?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Я понимаю, сколько будет┘ Я, собственно, на это и рассчитываю.
            К. ЛАРИНА: Актеры будут те же?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Практически да.
            К. ЛАРИНА: Ирина, вы готовы спеть арию Аркадиной?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Арию Аркадиной и дуэт Аркадиной и Тригорина! Почему нет, конечно!
            К. ЛАРИНА: А правда, Ир, пели в спектаклях? В Ленкоме пели, наверное?
            И. АЛФЕРОВА: Да!
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Чуть-чуть придется запеть.
            К. ЛАРИНА: Все будут петь?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Ну, конечно все, если это оперетта. Нет, ну, где-то речитатив, ну, сообразим.
            И. АЛФЕРОВА: А я, кстати, в институте. Моя первая работа, я играла Оливера, это был мюзикл, наверное, все-таки. И это моя была любимая работа.
            К. ЛАРИНА: Но не боитесь сейчас запеть на сцене?
            И. АЛФЕРОВА: Я не знаю. Я уже ничего не боюсь. Попробуем.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Когда мы репетировали "А чой-то ты во фраке?", самый первый спектакль музыкальный театра, то я помню, что очень нервничали все, и Филозов, и Полищук, которые потом оказались просто замечательными вокалистами. Пели замечательно! Но даже Л.М. Гурченко, когда у нас репетировала, даже ей было очень сложно репетировать в опере для драматического театра. Здесь все-таки драматический театр, думаю, что особый вокал, особый способ такого музыкального диалога.
            К. ЛАРИНА: Думаю, имеет смысл сказать еще об одном творческом плане √ это музыка Булата Окуджавы. Что это такое?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Да. Как-то я уже стал чуть меньше говорить, потому что надо сделать. Потому что разговор идет давно, много лет мы с этим носимся, но пока это никак не складывается. Вроде сейчас все опять сдвинулось с мертвой точки.
            И. АЛФЕРОВА: Эта идея носится в воздухе, кто-то может перехватить┘
            К. ЛАРИНА: Ну, скажите несколько слов.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Окуджава оставил большое количество песен к пьесе, к спектаклю, который он придумывал. Это такой "Буратино" для взрослых √ это история деревянного человека. Он сам об этом рассказывал, говорил, и написал очень много песен, некоторые из них известны √ "Не прячьте ваши денежки", "Поле чудес", 3-4 известных, а более 20 неизвестных. И вот сейчас важно это все соединить на драматургическом тексте. Я несколько раз обращался к разным писателям. Вот как-то все зажигались √ да, вот это нужно, а потом как-то куда-то уходило. Но в последнее время вроде бы я договорился с М.М. Жванецким, мы в июле виделись в Одессе, подробно поговорили. Он сказал √ вернусь в сентябре в Москву, начну это делать.
            К. ЛАРИНА: Т.е. это не детский спектакль.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Нет, это взрослый спектакль. Даже Окуджава говорил, что должно все начинаться с того, что отмечается 100-летие со дня рождения Карабаса Барабаса, как-то собираются, начинают разбирать склад, находят какой-то кусок дерева, протирают, это оказывается Буратино, которому лет 70. А Буратино должен Филозов играть, а Мальвину, естественно, она просто перед нами! Там надо как-то так.
            К. ЛАРИНА: Дорогие друзья, давайте мы немного поговорим про альма-матер, коли уж мы вспомнили про ГИТИС. Ира, вы у кого учились?
            И. АЛФЕРОВА: У Дудина. Его уже нет в живых. Он тогда был главный режиссер Центрального детского театра.
            К. ЛАРИНА: Хорошо учились?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Это я могу рассказать √ очень хорошо!
            И. АЛФЕРОВА: По-разному. Мы учились у молодых режиссеров.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Это был актерский курс, режиссерский √ у нас был курс общий. Мы учились параллельно, поступали, и вместе┘ Т.е. артисты заканчивали на год раньше, естественно┘
            И. АЛФЕРОВА: Поэтому мы были подшефными этого курса. Это был самый талантливый режиссерский курс, который сейчас и держит все режиссуру в России. Я куда не приеду, везде главные режиссеры с этого курса, в основном.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: У нас действительно курс замечательный. Уж в Москве √ Борис Морозов, Анатолий Васильев, Рифкат Исрапилов сейчас в академическом театре в Оренбурге. Замечательные наши теперь уже иностранцы √ Регина Степанавичюте в Литве, Андрей Андреев, кстати, наш замечательный однокурсник, многолетний замечательный режиссер ленинградского ТЮЗа, профессор ЛГИТМИКа, он сейчас выпускает в нашем театре, я его недавно пригласил, т.е. он не выпускает, он только-только запустил "Вредные советы" Остера, вот этот музыкальный спектакль. Он будет такой детский, но и с родителями. У нас очень много лет, больше 10 лет идет спектакль "По поводу обещанного масла", и мы хотим устроить такое прощание с "Маслом┘" в осенние каникулы, в ноябре, а уже в январе сыграть премьеру "Вредных советов" и совсем вот это "Масло┘" снять, играть все время "Вредные советы".
            К. ЛАРИНА: А в институте вы работал с актерами, отрывки делали?
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Безусловно. У меня в этой книжке фотографии, Ирочка играла, вот у нас был замечательный отрывок, он мне очень нравился по артистам √ "Три сестры", Ира играла Ирину, а Тузенбаха играл ни больше, ни меньше Маркос Шиапанис, нынешний миллионер, там, "Лотто-Миллион" и все такое. Маркос, который теперь большой такой.
            И. АЛФЕРОВА: Ушел в бизнес, и процветает. Поэтому была среди актеров очень хорошая атмосфера, потому что было очень много талантливых людей, и вот курс Иосифа. Они все приехали поступать к Эфросу, сами понимаете, уровень определенный. И поэтому мы были счастливым курсом.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Андрей Алексеевич Попов, Мария Иосифовна Кнебель, теория, вы сами знаете, и Баяджиев, и Ильяш, и Дюшен, и Марк Поляков. Просто великие, потрясающие педагоги! Мы просто задыхались от количества знаний, а главное, от количества незнаний. Стыдно было не знать. Мы прибегали, читали, а потом, ну, хотя бы жизнь в общежитии, понимаете, справа на кровати лежит Морозов, справа - Василий.
            И. АЛФЕРОВА: Сидит Василий, энциклопедию изучает, я помню, с длинной бородой! Энциклопедию читает, откладывает.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Там были и погулять, отдохнуть. В комнате рядом живет Алферова, и вот так.
            К. ЛАРИНА: Получается, что вы встретились через достаточно большое количество лет в театре.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: А мы практически и не расставались. Я знал, что Ирина работала в Ленкоме┘
           К. ЛАРИНА:  Был большой перерыв театральный в вашей жизни, Ирина?
        И. АЛФЕРОВА:     Нет, я все время работала в театре. Просто мало играла.
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: Нет, как только этот театр появился, "Школа современной пьесы", и я и Ирочкой встретился, я ей сразу сказал, давай, делом займемся, что ты танцуешь все и немного поешь?
            К. ЛАРИНА: У вас были роли большие в Ленкоме?
            И. АЛФЕРОВА: Да. Дюренматт был, со Стекловым вместе играли┘
            И. РАЙХЗЕЛЬГАУЗ: А вот этот ваш "Карманный театр"?
            К. ЛАРИНА: Вот, да.
            И. АЛФЕРОВА: Ну, были, да. Еще были современные вещи, которые мы сами ставили.
            К. ЛАРИНА: А вам не обидно было, что главный режиссер вас не очень видел? Не обидно было?
            И. АЛФЕРОВА: Ой, это такая тема, не хочется даже трогать! Это надо ругаться и ругаться. Мне так ругаться не хочется. Он был замечательный, талантливый режиссер, пусть ставит, работает...
            К. ЛАРИНА: Хорошо, а почему вы не ушли?
            И. АЛФЕРОВА: Это очень сложная проблема, почему я не ушла. Я очень много снималась, в том числе и за границей. Играла главные роли, получала главные призы на международных кинофестивалях.
            К. ЛАРИНА: И в театре особо не нуждались.
            И. АЛФЕРОВА: Нет, я нуждалась в театре, я очень человек серьезный, и мне нужна была определенная школа, которая любому актеру нужна, т.е. надо много играть спектаклей. Желательно, в главных ролях, иначе ты не научишься ничему. Поэтому меня учили √ надо играть и играть, я пришла в Ленком, и меня стали учить, что вот надо ходить в 10-ой линии кордебалета, чтобы стать актрисой театра. И я верила. 10 лет я верила, что надо! И вот теперь заявляю, что не надо ходить в 10-ой линии кордебалета, иначе потеряешь все, себя, прежде всего. Надо играть роль. Но была тогда ситуация, нельзя же было переходить из театра в театр, это было невозможно, ты мог оказаться на улице. Поэтому любая форма учебы для меня была важна. Т.е. я смотрела на своих коллег, я все время была в тренинге хотя бы танцевальном, потому что у нас там был станок и т.д. Это было важно. Но я очень верующий человек, и очень верный и я верю, что как бы невозможно не заметить какие-то вещи. Если я серьезный, думающий┘ И как бы на сцене я имею право стоять, потому что, мне кажется, от меня идет какой-то определенный свет и т.д. И я думала, что мне все-таки дадут какую-то роль┘
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Поражаюсь артистам! Такая непосредственность √ от меня идет свет, ум, талант!
            И. АЛФЕРОВА: Есть, есть. Ну, почему, я теперь это заявляю. Если бы я не играла ничего, я бы молчала. От других не идет, я вижу.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: О, это артист! Мало того, что от себя свет, надо еще, чтобы от других не шло!
            И. АЛФЕРОВА: А как же! Я же живу определенным образом, я для этого читаю, я замечаю в себе какие-то вещи┘
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Пиши теперь, потому что читать мало. Время писать.
            И. АЛФЕРОВА: Почему? Я и отдаю очень многое. Просто даже в пространство. Если я радуюсь так сильно, вот вчера была на Истре, вижу вот эту гладь, солнце, рыбки плавают, песок, не знаю, эту грязь, какую-то красивую жизненность, и фонтанируешь от всего.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Потрясающе, правда, какая непосредственность!
            И. АЛФЕРОВА: Ну, почему? Это же┘ И когда в себе это замечаешь, ты ни возраста не чувствуешь, ни какого-то┘И я чувствую, как это отдается все на сцене. Я же понимаю, что люди разные, актеры, в том числе, тоже. Поэтому, думаю, это нельзя во мне не заметить, вот когда идет эта отдача какая-то. Она на сцене остается.
            К. ЛАРИНА: Жалеете, что просто много времени потрачено, да?
            И. АЛФЕРОВА: Очень много времени потрачено зря. Потому что нельзя стоять в стороне и заниматься┘
            К. ЛАРИНА: Возраста не боитесь?
            И. АЛФЕРОВА: Да, нет, я всего боюсь. Всего не боюсь и всего боюсь. Я достаточно сильный человек, и пытаюсь к себя к этому подготовить. Смотрю на тех людей, которых я люблю, на актеров в основном┘
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: И не могу узнать.
            И. АЛФЕРОВА: Нет-нет, мужество, пытаюсь понять, откуда это берется.
            К. ЛАРИНА: А тяжело переживается этот переходный возраст для актера?
            И. АЛФЕРОВА: Я пока никак это переживаю.
            К. ЛАРИНА: Ну, как, наверняка встречаешься на каких-то фестивалях и думаешь √ а она выглядит лучше, чем я.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Был такой роман "Навеки девятнадцатилетняя". Это практически иллюстрация к роману.
            И. АЛФЕРОВА √ Я думаю, что ответа нет. Это как истина √ никто не нашел. И думаю, что я все-таки что-то для себя найду, потому что я не знаю, как прожить, но вижу какой-то трагизм очень серьезный впереди. Например, моя любимая актриса Роми Шнайдер, когда она умерла, то ее любимый мужчина, самый красивый французский актер, когда ему задали вопрос, он говорит √ хорошо, что она умерла, потому что она была настолько красива, что она бы не пережила своей старости.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Ира, не подражай ей!
            И. АЛФЕРОВА √ Нет, я никому не подражаю, я уже взрослый человек. Во-первых, у меня есть свое имя уже. Подражать! Нет-нет, не будем эту тему, люди все равно не поймут. Это не я сказала √ это сказал ее любимый мужчина. И я просто думаю на эту тему. Да, нужно большое мужество, конечно. Надеюсь, что найдутся какие-то роли, где не только внешность будет нужна, но и внутренние ресурсы, которых очень много.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Конечно! Замечательная есть пьеса "Уходил старик от старухи"┘
            И. АЛФЕРОВА √ Замечательная пьеса!
            К. ЛАРИНА √ Только Райхельгауз может такие шутки!..
            И. АЛФЕРОВА √ Не шутка, пьеса замечательная. А потом зритель, он же не только молодой, очень много зрителей и пожилого, и совсем уже стариков. Они тоже хотят про себя.
            К. ЛАРИНА √ Ира, а вам за вашу жизнь театральную и кинематографическую, вам говорили чаще, какая вы талантливая или какая вы красивая? И что вам важнее?
            И. АЛФЕРОВА √ Сами ответьте на этот вопрос. Вы знаете ответ. Это очень обидный всегда был ответ. Дело в том, что на сцене остаться красивой можно 5 минут. Если уже 30 минут ты красивая, тебе говорят, что ты красивая, то это уже талант, потому что это уже подключены┘
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Либо надо менять цвет.
            И. АЛФЕРОВА √ Да┘
            К. ЛАРИНА √ Не соглашусь с Ириной, потому что если у человека нет таланта, то красота каким-то образом вдруг исчезает.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ И наоборот.
            И. АЛФЕРОВА √ Вы замечали, когда приходишь, я иногда сейчас попадаю в аудитории молодежные, студенты, школьники √ они все красивые. Просто захлебываешься от этой красоты!
            К. ЛАРИНА √ Молодость √ это талант, который быстро проходит.
            И. АЛФЕРОВА √ Но почему-то все меньше и меньше красивых становится. Потому что нужны не только глазки-губки, а еще что-то┘
            К. ЛАРИНА √ Дочь ваша тоже актрисой в итоге стала? Не хотели ведь, наверняка?
            И. АЛФЕРОВА √ Не хотела, конечно. Думаю, что никакой профессионал не желает┘ Дело в том, что тот, кто серьезно занимается своей профессией, это действительно все очень серьезно и тяжело. Поэтому, думаю, профессионал из любой профессии не желает своему чаду продолжать.
            К. ЛАРИНА √ Но вот дочка Райхельгауза стала художницей. Это лучше, чем?┘
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Да, я очень этому рад. Маша просто стала хорошим художником. Хотя она еще собирается поступать, учиться. Она ждет набора, определенного педагога. Но она работает замечательно. Но вот младшая ведь, она в 7-ой класс перешла, Саша, она вдруг стала рваться в артистки. Я думаю, что мы это пресечем с женой.
            И. АЛФЕРОВА √ Ха-ха, я пресекла в свое время √ дала хорошее образование, юридическое, и человек уже как бы дивиденды получил, и все были от нее в восторге в английской фирме, она хорошо работала, получала большие деньги, какие были перспективы, и в Лондоне жила, все. Но вот видите, как оказалось? Оказалось, что это очень скучный путь, скучные люди, жизнь очень короткая, лучше ее прожить┘ Т.е. это ее путь, очень серьезно выбранный, поэтому я тут как бы┘ Даже если это будет неверный путь, он будет ее совершенно, поэтому она все равно получит наслаждение, потому что она сама его прошла.
            К. ЛАРИНА √ Честь вам и хвала за то, что вы ее не останавливали все-таки.
            И. АЛФЕРОВА √ Ну, что вы, нельзя этого делать! И вообще нельзя влиять никак. Можно только постараться дать все, что ты можешь.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Это очень опасно √ стараться дать все, что ты можешь. Я вот сейчас с этим столкнулся с детьми своими. Потому что, как я понимаю, как ни странно, я благодарен своим родителям, что они разрешили мне двигаться в сторону образования, чем могли помогли, а дальше отпустили. Вот это очень важно √ отпустили. Это очень опасно √ давать все, что можешь. Я сейчас в такой ситуации нахожусь, когда я замечаю, что я своим детям начинаю уже предлагать это и это, а они это воспринимают как абсолютную данность, и атрофируются мышцы. Это очень опасно.
            К. ЛАРИНА √ Страшно, дети же свои.
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Ну, что делать? Надо себя сдержать.
            И. АЛФЕРОВА √ Почему в свое время, вот я уехала в Москву из Новосибирска, это было счастье, потому что это 16 лет, потому что ты начинаешь жить, совершать свои ошибки. Никто не может повлиять!
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Не знаю, как в других профессиях, хотя подозреваю, что так же, но вот что касается театра, заметьте, большинство главных режиссеров Москвы, очень известных артистов, хороших сценографов √ это люди с периферии. Это все приехавшие и прорвавшиеся в Москву. И когда я сижу в приемных комиссиях уже много лет, я вижу, что москвичи, есть талантливые, сильные, но у них есть некое такое вялое┘
            К. ЛАРИНА √ Согласна, как москвич подтверждаю это абсолютно! я вспоминаю, как Александр Збруев очень часто тоже на эту тему говорит, как москвич. Он сам считает, что очень много было упущено им возможностей и ролей┘
            И. АЛФЕРОВА √ Я думаю, что ничего не было упущено, это его глубочайшее заблуждение человеческое, потому что он столько всего сыграл и подарил и зрителям, и до сих пор дарит, и дай бог, чтобы кому-то так же повезло, как и ему.
            К. ЛАРИНА √ Но провинциальная закалка √ это все равно хорошее, бойцовское качество характера.
            И. АЛФЕРОВА √ Вот я лично не боец. Я верю в судьбу и в какое-то накопление такое, прорываешься. Не знаю┘ Я не боец, я тихо сижу┘
            И. РАЙХЕЛЬГАУЗ √ Ну, я вам скажу, что при том, что я Ирочку просто люблю, обожаю, мы дружим много лет, при этом у нас был недавно┘ Она единственный боец. Мы предложили нашей труппе в этом году очень жесткие серьезные контракты с соблюдением правил жизни в театре. И я должен сказать, что все народные артисты, вся труппа подписала контракты, кроме Ирины Алферовой. Это я к тому, что очень сильный боец. Т.е. это ее право √ жить там без контракта.
     К. ЛАРИНА: А что, там кабала какая-то?
     И. АЛФЕРОВА: Кабала. Западный контракт подразумевает социальный пакет. Тут никакого социального пакета, да еще требования┘
     И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Ну, не надо, еще какой пакет!
     И. АЛФЕРОВА: Я не согласна. Я подписывала эти договоры на "Мосфильме", все бесилась в советское время, потому что актеры везде обязаны и нигде не было┘
     К. ЛАРИНА: Ну, прислушайтесь, раз человек говорит!
     И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Но при этом, извините, Филозов подписал, Стеклов, Качан подписал, Мартиросян и т.д.  -  ну, тоже не самые┘
     К. ЛАРИНА: Ира, держитесь!
     И. АЛФЕРОВА: Дело в том, что я в отличие от всех перечисленных актеров, все равно самый, как бы сказать, верующий человек, и надежный. Я не умею подводить. Чтобы я ни подписала или не подписала, я все равно не подведу.
     И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Это рассказывает, и при этом √ кстати, мне тут на 2 недельки в Китай надо, ну, это┘
     И. АЛФЕРОВА: Да, я себе в этом году позволила. Я решила, что я заработала. Когда мне предложили поездку в Китай┘
     И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Посередине сезона, при рассчитанном репертуаре!
     И. АЛФЕРОВА: Да, скажите честно, вы бы отказались √ предложили поездку в Пекин на 2 недели, Шанхай, Пекин, Гонконг, представляете, бесплатно! Т.е. это было сплошное накопление. После этого я, между прочим, силами оттуда┘приехала
     И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Надо посылать каждый год в Китай, посылать в командировку!
     И. АЛФЕРОВА: Обязательно! Везде, потому что и так время упущено, мы никуда не могли ездить в свое время. Был "железный занавес". А теперь, этот мир, который┘
     И. РАЙХЕЛЬГАУЗ:  Все правильно, я тебя понимаю. Я бы сейчас с таким удовольствием на 2 недели┘
     К. ЛАРИНА: Ну, что тут можно получить, здесь, в этой суете? О чем вы говорите, это же творческая натура, необходим какой-то отдых. Ирина, держитесь!
     И. АЛФЕРОВА:  Прежде всего, не только натура творческая, но еще и здоровье, силы физические. Актеру нужны силы.
     К. ЛАРИНА: Спасибо! Нашими гостями были - Иосиф Райхельгауз, руководитель театра "Школа современной пьесы", Ирина Алферова, актриса. И мы еще не сказали о ближайшей премьере.
     И. РАЙХЕЛЬГАУЗ: Ближайшая премьера - это премьера в рамках Дней культуры Швейцарии в Москве, это постановка очень хорошего швейцарского режиссера Франсуа Роше, главный режиссер национального театра Швейцарии. У него замечательная постановочная бригада, художник Маша Рыбасова, художник по костюмам - Виктория Севрюкова, и там играют наши замечательные артисты, и Стеклов, и Талызина, и Качан. Автор пьесы - Набоков. Это пьеса, которая практически неизвестна в Москве, и вот поглядим, что будет. Надеюсь, что будет очень интересно, я уже видел репетиции, хотя премьера только 20-22 сентября, но вот сейчас уже понятно, что там занятно.
     К. ЛАРИНА: Большое спасибо, что пришли! Иосиф Райхельгауз, руководитель театра "Школа современной пьесы", Ирина Алферова, актриса -были нашими гостями.