|
© «Совершенно секретно» №02 2000г., Татьяна СЕКРИДОВА
Хождение по мукам или «Счастливый билет» Ирины Алферовой
|
Она должна была порвать отношения |
|
и с мужем, и с театром, |
|
которые не давали ей быть |
|
незаурядной творческой личностью. |
Иосиф РАЙХЕЛЬГАУЗ
В течение пятнадцати лет я общалась с Ириной Алферовой. До развода с Александром Абдуловым это была красивая, милая, обаятельная молодая женщина, разговорчивая, внешне эмоциональная, но вот внутренне... Райская птица в золотой клетке. В конце восьмидесятых мы беседовали с ней в ленкомовском фойе, и меня не покидало ощущение, что ей здесь не очень-то комфортно. Когда мы расставались, она выпорхнула из служебного подъезда театра и легким взмахом руки остановила проезжавшее мимо такси... Тогда собственная машина была только у ее мужа, хотя их звездный статус и материальное положение вполне позволяли и ей иметь авто. Совсем другим человеком Ирина показалась мне в начале девяносто третьего, спустя несколько месяцев после развода. Она вся светилась и фонтанировала счастьем. К тому же приехала на машине и за рулем сидела сама.
| – Вы теперь и машину водите? |
| – Я теперь много чего делаю сама, – ответила она не без удовольствия. |
| |
| Вновь встретились мы уже в 2000 году. Несколько вечеров подряд я ходила на ее спектакли в театр «Школа современной пьесы». Наутро мы созванивались, и я рассказывала ей, какое удовольствие получала и от спектакля, и от зрителей, потому что каждый вечер видела, какими счастливыми уходили люди из зала, сожалея о том, что пьеса закончилась... |
| |
| Её мечты ........... |
| Ирина Алферова родилась в Новосибирске не в актерской семье (родители ее – Иван Кузьмич и Ксения Архиповна – прошли войну от начала до конца и, выучившись потом, оба стали юристами-адвокатами), но без «игры» жизни своей она не мыслила. В этот мир можно было окунуться в Новосибирском академгородке, где физики дружили с лириками, где постоянно проводили какие-то фестивали, куда приглашали самых талантливых людей страны... Ирина играла там в самодеятельном театре, пока не окончила школу и не улетела в Москву, в Институт театрального искусства. На первых порах в столице ей пришлось туго: после первого курса чуть было не отчислили за профнепригодность. Руководитель курса Дудин сказал даже, что она очень хороша собой и, пока не поздно, ей стоит поискать себя в какой-нибудь другой профессии. А все из-за того, что Ирина не могла изображать в этюдах то, чего не чувствовала. Любовь, например. Но институт она окончила, по общему признанию, как самая талантливая и перспективная. Вспоминая те годы, Ирина сетует, что театральная педагогика вообще слишком поспешна и поверхностна, всех причесывают под ранжир. Преподавателям хотелось, чтобы у всех все получалось, и обязательно быстро... |
| Еще школьницей Ирина поняла, что нравится мальчикам. Особенно когда раскрепостится, раскроется, да еще начнет танцевать. И рано почувствовала зависть подруг. Поэтому на школьных, а потом и институтских вечеринках устраивалась где-нибудь в уголочке и наблюдала за всеми со стороны... |
| |
| – У меня даже комплекс тихони выработался. А подруги все чаще стали говорить: «Ты у нас такая хорошая, вся из себя этакая скромница... Да разве ты пойдешь с тем парнем!..» Я помалкивала и знала про себя, что нужен мне один-единственный... И ждала, когда судьба подарит мне эту встречу. |
| |
|
Когда Алферова оканчивала ГИТИС, ее пригласили в свои труппы сразу несколько московских театров. И тогда же ей выпал удивительно счастливый билетик – роль Даши в телеэпопее «Хождение по мукам». Но режиссер Василий Ордынский поставил условие: параллельно играть в театре она не будет. Ирина согласилась. И в течение пяти лет жила только своей Дашей. Фильм удался. До сих пор эту ее работу критики и публика называют чуть ли не самой лучшей. Для актрисы же это была и радость и мука одновременно, потому что долгие годы после фильма ее постоянно ставили перед выбором: либо театр, либо кино... |
| |
| ЕЕ РАЗОЧАРОВАНИЯ |
| В год премьеры «Хождения по мукам» – это было в середине семидесятых – Ирину пригласил в свою труппу Марк Захаров. Забрезжил лучик надежды... |
| |
| – Но потом я, видимо, сделала что-то не так... |
| Её разочарования ........ |
|
Этим «не так», скорее всего, стало ее замужество. |
| |
| – Я очень хорошо помню свой первый приход в театр. Шел спектакль «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Ни с кем в театре я еще не была знакома, но буквально с первого вздоха ощутила какое-то внутреннее покалывание и безумную влюбленность в спектакль и его атмосферу. А потом увидела на сцене главного героя, его огромную руку, скользящую по партнерше, и будто растворилась в этом образе... В энергии, исходящей от этой руки, было все: и страсть, и надежность, и что-то такое, что мне было нужно в этой жизни. Так что в своего будущего мужа я влюбилась в первую же секунду. Мне вообще нравятся мужчины, подобные Грею в «Алых парусах», способные удивлять, дарить мечту, предвосхищать желания. Как раз таким человеком был Саша Абдулов... |
| |
| Золотой осенью они оба – Алферова и Абдулов – гастролировали с театром в Ереване. Однажды, гуляя по огромному парку, он спросил в упор, возьмет ли она его в мужья. Пошутила: «Пронесешь меня через весь парк на руках – отвечу!» Он нес Ирину на руках, не обращая внимания на взгляды и реплики прохожих. Она чувствовала себя самой счастливой на свете. |
| Поженившись, они несколько лет прожили в общежитии. Квартиру помог получить Евгений Павлович Леонов. Вокруг все только и говорили, что они – самая красивая актерская пара. А в театре этого будто не замечали, и все звездные роли доставались исключительно Абдулову. Алферову же использовали лишь в небольших эпизодах, хотя все было при ней: и молодость, и красота, и ум, и индивидуальность, и уже популярность в кино. Но ей даже шанса не дали. Она так и осталась в тени своего бесспорно талантливого мужа и в глухом кордебалете... Можно, конечно, говорить о том, что в театре главная ставка сделана на замечательных актеров-мужчин и на мужскую внутреннюю тему. Однако это не мешало полноценно творить Татьяне Пельтцер, Инне Чуриковой, Александре Захаровой... |
|
Помню, когда я брала интервью у Александра Абдулова в конце восьмидесятых, он говорил, что очень бы хотел играть с Ириной не только на съемочной площадке, но и на театральной сцене, хотя считает ее актрисой непредсказуемой. Но главное, что она всегда превосходно выглядит: ухоженная, женственная, подтянутая... Таких актрис у нас – раз, два и обчелся. И без тени сомнения и реверансов в адрес жены утверждал, что театральной режиссурой она недоиспользована... |
| В таком случае неужели он, любимец Захарова, не мог замолвить за любимую женщину словечко? |
| |
| – Нет, никогда... То, что я была женой Абдулова, в Ленкоме мне скорее мешало, чем помогало. |
| |
| – Может быть, вам самой нужно было прийти к Захарову и попросить роль? |
| – Я не хочу просить. Наверное, другие просят... Но так легко себя потерять, если начать просить. И ощутить свою ущербность. И нажить комплексы. |
| |
| – Значит, верно говорят, что красивым актрисам гораздо сложнее в творчестве... |
| – Конечно, сложнее, потому что тебе тут же отказывают в таланте и уме, считая, что это как бы несовместимые понятия. Но что такое красота? Посмотрите: и манекенщицы, и молоденькие девочки – они ведь тоже очень красивы. А для меня эта пресловутая красота стала почти наказанием. За ней будто и не видели ничего остального. Говорят: очень красива! А подразумевают, что и нет-то в ней ничего другого... Порой комплимент тебе сделают дамы-доброжелательницы: красавица ты наша! И сразу холод ощущаешь... А вы попробуйте на сцене быть красивой! Тут мало одной физической красоты. Аура нужна. Неординарность. Сцена будто рентгеном просвечивает. По-настоящему красивая женщина не должна суетиться, не должна ничего никому доказывать... К тому же я не борец по характеру. Мне не нравится стучать кулаками, раздвигать плечами, расталкивать... Для меня гораздо важнее сохранить свое «я». И мне интересно жить, потому что не трачу времени на всю эту возню. Если кто-то хотел у меня что-то отнять, я всегда отдавала. И на душе было легче... |
|
| Александр ЗБРУЕВ, народный артист России:
– На сцене я с Ирой встретился только в спектакле «Карманный театр». Но, наблюдая ее со стороны, понял, что у каждого человека в жизни много периодов. Когда я еще учился в Щукинском, обратил внимание на то, что, скажем, печать «отличника», закрепившаяся за каким-нибудь студентом, которому пророчили большое будущее, в театре могла сослужить ему горькую службу: человек мог просто потеряться там, исчезнуть навсегда. Потому что к актеру в театре всегда подходят с меркой сегодняшней: что он может сделать сейчас, сию секунду. Театр – это не кинематограф. Ира начала свою актерскую карьеру просто блестяще – с популярнейшего фильма «Хождение по мукам». Потом ей катастрофически не хватало работы в театре. Но, к счастью, ей хватило внутренних сил не утонуть в его рутине. Она как та лягушка, упавшая в кувшин с молоком: барахталась, барахталась, взбила масло и выбралась наружу. Она набила уйму шишек и синяков, но все это только благоприятно отозвалось на ее нынешней творческой потенции. Она очень серьезно выросла. И, мне кажется, в последние годы у нее начался новый творческий этап уже совершенно на другом, более высоком уровне. Она очень поверила в себя, в то, что она делает. А поскольку Ира еще и удовольствие получает от этого, ее искренность переходит через рампу в зрительный зал, завораживая публику. |
|
С Л. Дуровым. Театр «Школа современной пьесы» |
|
|
|
| – А как складывалось ваше общение с сильными мира сего, его мужской половиной? Наверное, и вас «доставали»? |
| – Честно говоря, я очень рано многое поняла: и что для счастья не деньги главное, хотя мне их тоже предлагали, и не жизнь, а рай где-нибудь у Средиземного моря... Для меня счастье в мужчине, которого ты полюбишь, с которым тебе бесконечно хорошо наедине, а не втроем, не вчетвером, не в компании. Все остальное – подмены... Ну и, конечно, не мыслю своей жизни без творчества. И в то же время я рано поняла, что не стоит страдать по поводу отсутствия работы – из-за этого быстро разрушаешься. И еще, слава Богу, я практически лишена чувства зависти. Хотя за столько лет работы в Ленкоме оно и могло бы возникнуть, когда всем доставались роли, а мне – нет. |
| |
| ЕЕ РАДОСТЬ |
| И все же Ирина Алферова и Александр Абдулов стали партнерами на ленкомовских подмостках, когда одно из театральных фойе преобразовали в небольшой уютный зрительный зал с открытой сценой. Там стали играть камерные, малочисленные по составу пьесы. Актеры в этом театре очень приближены к зрителям, «спрятаться» не за что и сфальшивить невозможно. Петр Штейн пригласил в спектакль «Карманный театр» по комедии Жана Кокто «Равнодушный красавец» четырех замечательных актеров: Ирину Алферову и Александра Абдулова, Елену Шанину и Александра Збруева. |
| |
| – Наконец-то у меня появилась хорошая работа, – говорила мне в восемьдесят девятом Ирина. – Зритель был в восторге! |
| |
| Очевидцы рассказывали, что однажды после спектакля к Ирине подошел американец из Голливуда и буквально вцепился в нее: «Вы же звезда! Вы одна в этой стране! Поехали в Америку, и я вас сделаю мировой знаменитостью!» Но Саша Абдулов – они тогда еще были женаты – сказал: «Нет! Мы поедем домой!» И усадил в свою машину. |
|
Непредсказуемость Ирины Алферовой как актрисы как раз и пришлась по душе Штейну, и он разрешил ей импровизировать на сцене. Но каждый раз перед спектаклем спрашивал: «Ну что ты нам сегодня подаришь?» |
| Может быть, именно поэтому спектакль жив до сих пор и актеры успешно гастролируют с ним по России, постсоветскому пространству и за его пределами... |
| К счастью, в те времена не было нынешних перебоев в кинопроизводстве. И многие кинорежиссеры охотно эксплуатировали внешность Алферовой в своих картинах. Однако ролей, которые ей по-настоящему нравились, было совсем немного. В начале восьмидесятых как снег на голову свалился на нее югославский режиссер Звонимир Беркович. |
| |
| – Он увидел меня в фильме «С любимыми не расставайтесь» и примчался в Москву, чтобы пригласить в свою картину «Любовные письма с подтекстом». И говорил при встрече просто «неприличные» комплименты, от которых у меня мурашки бежали по коже... |
|
Афиша фильма Ёжи Штура «Любовные истории» |
|
| Югославский фильм с участием Алферовой имел огромный успех в Европе, а на международном кинофестивале в Пуле ее работа была признана лучшей современной женской ролью 1985 года. |
| В конце восьмидесятых Ирина снялась на ленинградском телевидении в роли Колетты в детективной истории Жоржа Сименона «Он пришел к нам в день поминовенья». Вот об этой картине актриса рассказывала с упоением: |
| – Если вы не видели фильма, то легко вспомните роман Сименона, в котором потрясающе выписана эта необыкновенная женщина. Она самая красивая и самая добрая, самая мудрая и самая щедрая, самая жертвенная и самая добродетельная, в общем – самая, самая, самая... И в то же время писатель обрушил на нее совершенно дикие испытания, они сыплются на ее голову ежечасно. И она их достойно преодолевает, каждый раз для себя, для своей душевной жизни что-то приобретая. Она очень сильная по характеру, но при этом остается удивительно женственной и внешне незащищенной... |
|
|
| За все годы своей киносудьбы я как-то не очень радовалась своим ролям. Вернее, поначалу ими загоралась, пыталась выложиться по максимуму, чего-то необыкновенного от них ожидала, но каждый раз на съемочной площадке все происходило как-то суматошно, тебя торопили, подгоняли, а в итоге – ничего, кроме досады от сделанной работы, не испытывала. Снимаясь же в роли Колетты, я поняла – это настоящий подарок Судьбы. Когда играла эту роль, радовалась и наслаждалась, существуя в образе этой женщины, я как бы растворялась в ней и была совершенно счастлива. Самыми трудными для меня тогда были моменты расставания со съемочной площадкой. И пока снималась – буквально летала в своей повседневной жизни. |
| |
|
– Ну а что еще доставляет вам радость? Спасает от стресса нерастраченных чувств? |
| – Во многом спасают книги. Например, Пруст. «В поисках утраченного времени». В институте педагог говорил о нем, как о потрясающем писателе, читать которого очень тяжело. Но я сразу почувствовала, что этот длиннющий слог, фразы на полстраницы – как раз по мне. Я погружаюсь в смысл строк, и ужасно не хочется, чтобы нить фразы заканчивалась. Я, кстати, и по жизни очень тяжело расстаюсь с тем, что мне доставляет радость и удовольствие. Очень давно я открыла для себя Платонова, Булгакова, Мандельштама. А Хемингуэй, на мой взгляд, вообще актерский писатель, играть его было бы безумно интересно... |
| Обожаю Пастернака... Его стихи – такие мужские и философские. Начав читать «Доктора Живаго», очень долго прерывала себя и откладывала книгу, чтобы она не заканчивалась. Ведь если дочитаю, что буду делать дальше, где найду ей замену? А перечитывать – уже будут совсем другие ощущения и эмоции... |
| |
| – Несколько лет назад я видела американскую экранизацию романа. И, знаете, мне кажется, роль Лары – ваша... |
| – Я и сама это давно чувствую. Как-то услышала о себе, что я – холодная, и поняла, что меня как актрису совершенно не знают. Ведь внутренне я ежеминутно умираю от своих и чужих переживаний. И мне, поклоннице Пастернака, во сто крат обиднее, что этот фильм сняли не мы, а американцы. Хотя сделана картина интересно, в ней не ощущается как раз того, что выписано Пастернаком, – той самой загадочности русской души. И Лара у него совсем не европейская женщина. Загадка ее именно в том, что она жертвенная душа, которая в своей красоте уже с детства была как бы обречена на падение. И на многое в этой жизни имеет право... Она осознает, что жизнь – это всего лишь миг и столько в ней нужно охватить, прочувствовать, испытать... Ох, как она близка мне по своей сути! Сколького уже не успеть, в скольком приходится себе отказывать! Если бы была вторая жизнь, я бы ее так раскрутила!.. Увы, чаще всего приходится останавливаться, из-за этого иногда не выдерживаю психологически, нервничаю, срываюсь... Но в этом-то как раз и счастье моей профессии: она позволяет исполнить то, чего не можешь позволить себе в жизни. Не случайно Чехов говорил о том, что все лучшие и самые красивые женщины должны идти в актрисы, иначе они обречены на страдания в жизни. Бурю внутренних страстей и переживаний нужно отдавать своим ролям! |
| Если говорить серьезно, русскому человеку вообще не свойственно ощущение покоя и благополучия, всегда тревога, муки совести, боль чужая как своя... При нынешней общей ситуации, в которой мы все очутились, может ли нормальный человек ощущать себя благополучно?! А я к тому же очень подвержена перепадам настроения. От дурного слова, кривого взгляда тут же вяну, скисаю. Но Бог дал мне благополучный вид, даже если внутри бушуют бури. |
|
| Иосиф РАЙХЕЛЬГАУЗ, художественный руководитель театра «Школа современной пьессы»:
– Мы учились с Ириной на одном курсе в ГИТИСе, и она играла в моих первых режиссерских спектаклях. За все прошедшие годы она сохранила в себе удивительный и, я бы сказал, невозможный в наше прагматичное время романтизм. Она видит совершенно уродливую ситуацию, уродливые отношения, подлог, обман, но при этом с упорством ребенка или глубоко верующего человека утверждает: «Нет, все это абсолютно не так и в основе своей – замечательно!..» Конечно, судьба Ирины, история ее отношений с Сашей Абдуловым, взаимоотношения с дочерью, то, что она взяла на себя воспитание ребенка своей умершей сестры и детей своего нынешнего мужа, весь этот утяжеленный быт нескольких последних лет внесли в ее творческую индивидуальность серьезную драматическую глубину. И если бы она, как актриса, согласилась играть сама с собой, со своею реальной природой, она стала бы, не боюсь этого слова, великой, выдающейся! Пока она этого подсознательно побаивается. Так же как подсознательно боится забрать из Ленкома свою трудовую книжку, как много лет боялась пойти на разрыв с Абдуловым. Она, как незаурядная творческая личность, должна была порвать свои отношения и с мужем, и с театром, который не давал ей возможности быть таковой! |
|
С М. Глузским и И. Райхельгаузом |
|
|
|
Я верю в нее. Немаловажен и тот факт, что она замечательно выглядит. И во многом благодаря внешности публика ей изначально доверяет. А еще у Ирины фантастическое обаяние! Ей достаточно просто выйти на сцену – и зал улыбается. Я наблюдал это в самых разных спектаклях. А если еще она позволяет себе воспользоваться драматическим объемом, накопившимся за годы жизни, если она не боится это глубинное содержание предъявить публике – она достигает мощнейшего драматического накала. Помните знаменитый эпизод с Анной Маньяни? Когда гример стал прятать ее морщины, актриса сказала: «Что ж ты делаешь, мерзавец, у меня на них жизнь ушла...» У Ирины в душе этих морщинок появилось предостаточно. И ни в коем случае ей не нужно их прятать от зрителей. В данном случае они – ее богатство! |
|
| – Ну а если уж совсем невмоготу? |
| – Тогда почитаю «Машеньку» Набокова и постараюсь обрести внутренний покой. Вот где чистота, прозрачность, кружева, настоящее! А еще я танцевать люблю. И стихи люблю. Не обязательно классику, а те, которые помогают выразить мое собственное отношение к жизни. Ну, например, эти: «Весной у меня в стакане стояли цветы земляники, лепестки у них были белые с бледно-лиловыми жилками, трогательными, как твои веки, и я их назвала твоим именем»... Это Елена Ширман, поэтесса военной поры. Или – Гумилев: «Но что нам делать с розовой зарей над холодеющими небесами?» И опять же слитность его самого со стихами. Какой трагический конец и как он его встретил: мог бы струсить, соврать, а он попросил вишен и... принял смерть. Как настоящий мужчина... |
| |
| ЕЕ БОЛЬ |
| Настоящий мужчина... Как необходим ей был этот самый «настоящий мужчина» в те годы, когда она не имела возможности гореть на сцене. Ирина искала поддержки у любимого мужчины, но он не смог переступить через себя... Она из-за кулис смотрела, как он играл в спектаклях «В списках не значился», «Жестокие игры», «Диктатура совести», «Звезда и смерть...», чтобы через любимого впитать в себя энергию зрительного зала, которую недополучала сама, он же злился, что она бегает на все его спектакли, стоит и смотрит на него... Потом стали всерьез одолевать его поклонницы... Хотя она еще очень долго не желала расставаться с тем образом любимого мужчины-рыцаря, который слепила в своем сознании. |
| |
| – Женщины, которым нравился мой муж, вели себя очень нагло, вызывающе. А я... Я даже не представляла, зачем ему нужно изменять... |
| |
| Измены, измены... Я очень хорошо помню интервью с Александром Абдуловым в начале девяностых после гастролей театра в Риге. |
| – От своих латвийских коллег я узнала, что вы очень бурно проводили там свободное время и готовы просить в этом городе сексуальное убежище... Это правда? |
| – Да уж был готов. В Риге вообще очень красивые девушки. Я бы назвал несколько городов, где много безумно красивых женщин, – это Львов, Рига, Москва, Санкт-Петербург, Киев и Алма-Ата – те, где я уж точно знаю. |
| |
| – Почему же в одном из своих интервью вы назвали себя однолюбом, если способны так увлекаться?! |
| – Видит Бог – грешен: обожаю красивых женщин! Но по природе своей я действительно однолюб и очень домашний человек. Однако мне как воздух необходимы новые краски, новые чувства, нюансы... |
|
Их называли самой красивой парой |
|
Ирина, как настоящая русская женщина, очень долго терпела эти нюансы.
– Я все могу выдержать, – говорит она. – Мне только очень надо, чтобы меня любили, чтобы мне все время про это говорили. Я жутко нуждаюсь в любви. Я умру без любви. В меня всегда кто-то был влюблен, и это мне помогало. Я живу любовью. И сама влюбляюсь мгновенно. Даже если я вижу наперед, что мне это не надо, бороться с собой не умею и принимаю все как есть. Потом уже или меня бросают, или я ухожу. Имею то, что имею. Что Бог дал. И очень верю в силу слов.
А Абдулов умел и красивые жесты делать, и красиво ухаживать, и убеждать в том, что любит...
| Как-то ей пришлось сниматься в югославском фильме в Загребе. Съемки затягивались, и на Новый год Ирина осталась там одна. Пришла после съемок в холодный номер, открыла дверь, а там – огромнейший букет роз и записка «Самой прекрасной женщине». Это был сюрприз от Абдулова. |
|
|
| Но чем больше времени они проживали вместе, тем больше все шло наперекосяк. |
|
– Я все время его ждала, – признавалась Ирина. – У него то съемки, то гастроли. Даже праздники и отпуска мы проводили порознь... |
| |
| Ждала, терпела и ждала... Она провела много лет в ожидании ролей в любимом театре, в ожидании любимого. Ей, родившейся под созвездием Рыб, вообще свойственны бесконечные сомнения и переживания, бесконечное откладывание решения на потом. Чего ждала? Чуда? Знамения свыше? Последней капли в «чаше терпения»? А может, новой любви?.. |
| |
| ЕЕ ЛЮБОВЬ |
| К счастью, у нее росла дочь, которую назвали в честь бабушки Ксенией. В конце восьмидесятых девочка училась в девятом классе – сложный переходный возраст. Но Ирина рассказывала о дочке как о близкой подруге, с которой она делится всеми своими переживаниями. И когда я спросила ее, хотела бы она спокойной жизни для дочери, Ирина ответила: |
| |
| – Нет-нет, я этого не хочу! Наоборот, пусть живет безумной, тревожной, эмоциональной, но только не спокойной жизнью! Пусть влюбляется, страдает, переживает, пусть ощущает себя несчастной и безумно счастливой одновременно. Мне бы не хотелось, чтобы она рано вышла замуж. Лучше, если она сделает это осознанно, когда поймет, какой мужчина нужен ей. И чтобы ребенок родился не сразу, а когда она его очень захочет, когда почувствует, что готова стать матерью. Не дай Бог, чтобы она повторила мою судьбу! |
| |
| Абдулову очень хотелось, чтобы Ксения продолжила актерскую династию. Алферова же сделала все, чтобы дочь актрисой не стала. Ксения окончила юридический факультет МГУ, но... не пошла работать по профессии. Она пробовала себя как актриса, играя в спектаклях театра «Современник» и снимаясь в кино. Однако пока не уверена, что нашла свою дорогу в жизни. А Ирина теперь очень жалеет, что отвадила дочь от актерской судьбы. |
| |
| – Да-да, жалею и корю себя, потому что эта профессия – самая потрясающая. Просто она требует очень много мужества, а всегда хочется, чтобы близкие тебе люди прожили более счастливую жизнь, нежели ты. |
| Когда я позвонила Ксении, чтобы договориться о встрече, она сказала:
– Вы должны помнить, что пишете об уникальной женщине... Мама – эталон! Она женщина до мозга костей, женщина от Бога. И все мои подруги завидуют тому, какие у нас с ней близкие, дружеские отношения. Она – потрясающая мать. Это самая большая удача, выпавшая мне в жизни, что я родилась именно у нее. И очень бы хотела стать такой же матерью для своих детей. |
|
|
| – Но сама мама хочет, чтобы ее воспринимали прежде всего как актрису... |
| – Потому что настоящая женщина должна быть еще и талантливой актрисой. И мама безумно талантливая и очень тонкая актриса. В нашей стране за годы тоталитаризма сложилась определенная приверженность к типажу социальных героинь – женщин, которых можно встретить по соседству или за прилавком соседнего продмага. Мама же относится к категории актрисы-мечты, актрисы-идеала, который, кстати, очень любит публика, именно потому, что в повседневной жизни таких женщин почти не встречаешь... Во всем мире умеют ценить эту самую красоту, тонкость и изящество. На Западе культивировались Катрин Денев, Роми Шнайдер – блестящие актрисы-женщины. Да, у них актерское мастерство, техника, но самое главное, что сыграть невозможно, – излучение, дыхание женственности, а это Божий дар. Именно это уловил в маме Василий Ордынский, снимая «Хождение по мукам». Именно это ценит в ней публика, которая валом валит на ее спектакли... |
| |
|
И наконец в ее жизни появился Он. Сергей Мартынов. |
| Зрителям наверняка запомнился этот красавец-актер, игравший в семидесятые – восьмидесятые годы то сказочных царевичей, то белогвардейских офицеров, то иностранцев. Женившись, он несколько лет провел с семьей за границей. В Россию вернулся один. |
| Ирина встретилась с ним на съемочной площадке в фильме «Звезда шерифа». Их герои – доктор Стивенсон и Анна – полюбили друг друга и, пройдя все испытания, остались вместе, чтобы быть счастливыми. |
| Сергей помог ей преодолеть психологические рифы развода и поверить в то, что она все, абсолютно все может сделать сама. Она говорит, что таких, как он, больше нет. Он необыкновенный, красивый и внешне, и внутренне. Талантливый и сильный. Личность! Идеал! |
| |
|
– У него столько удивительных теорий. Одна из них – нельзя расставаться, надо все время быть вместе, рядом... И еще, быть может, самая главная: хотя бы одного человека ты обязан сделать счастливым! За все мои страдания мне его Бог послал. |
| |
| Да, сегодня многое изменилось в ее жизни. Она востребована в театре, у нее сумасшедший гастрольный график. |
| |
| – В театре «Школа современной пьесы» вы просто фонтанируете энергией... |
|
С С. Мартыновым в фильме «Звезда шерифа» |
|
– Если бы вы знали, какое счастье для меня работать в этом театре! С этими удивительными актерами и режиссером, в красивейшем историческом здании – зимнем «Эрмитаже». Там ведь фантастическая творческая аура! Это все для меня выстраданное и родное.
Ей выпадают удивительные работы в кино. В минувшем году польский режиссер Ёжи Штур на нескольких международных кинофестивалях показал фильм «Любовные истории» с Ириной Алферовой в главной роли. В Венеции, например, перед фестивалем итальянцы даже заставили его переделать рекламные плакаты, чтобы на них была фотография Алферовой. Картина получила там главный приз прессы, после чего ее приобрели в прокат почти все страны. Кроме России.
– Ирина, признайтесь, почему вы не уходите из Ленкома? |
|
| – Потому что считаю, что это моя сцена! Я ее заслужила. И я хочу сыграть на ней. Может быть, свой самый лучший спектакль! |
| |
| Знакомые рассказывали, что несколько лет назад в Новосибирске у Ирины тяжело заболела сестра, за жизнь которой она боролась до последнего. Потом перевезла в Москву свою мать и осиротевшего племянника. А теперь, когда скоропостижно скончалась бывшая жена Сергея, они воспитывают уже четверых детей. |
| |
| – Как вам хватает на все сил? |
| – В том-то и дело, что мне их не хватает!.. А столько хочется успеть. У меня сегодня просто безумная жажда жизни! Но я стараюсь не думать о том, что ни сил, ни времени не хватает. Не зацикливаться на проблемах. Да, многое не успеваю, со многим не справляюсь. Да и Бог с ним! Я ничего не драматизирую и ни о чем не сожалею. Я научилась воспринимать жизнь такой, какая она есть. И все, что приходится делать по хозяйству,– готовить, мыть, стирать... – стараюсь делать очень быстро, легко, бесконфликтно. И поэтому все это происходит как бы не со мной, где-то в параллельном мире. |
| |
| Ирина очень не любит рассказывать о быте, о кухне, о будуаре, считает, что все это должно оставаться за рамками ее портрета. Возможно, она и права. |
| |
| – Мне Господь подарил любовь, детей, и я безмерно Ему за это благодарна! Знаете, когда я еду за рулем своей машины совершенно одна, безумно комфортно ощущаю себя в этом одиночестве. Просто купаюсь в нем. Но, наверное, мне так хорошо в эти минуты как раз потому, что в этой замечательной жизни я не одинока! |
|
| Александр МОХОВ, заслуженный артист России, актер Театра-студии под руководством Олега Табакова, режиссер. Снимался в фильмах «Беспредел», «Серые волки», «Лихая парочка». Режиссер-постановщик спектакля «За закрытой дверью» по пьесе Ж.-П.Сартра в московском театре «Игроки»: |
| |
| – Я не знаю, что не состоялось у Ирины в контакте с Захаровым и почему она долгие годы не играла в ленкомовских спектаклях. У меня в процессе работы над нашим спектаклем сложилось о ней самое благоприятное впечатление. Хотя долгая театральная невостребованность отложила, конечно, свой негативный отпечаток: чрезмерное самобичевание. Все-таки постоянная задействованность в спектаклях дает актеру большую степень легкости и раскованности. Поначалу Ира держала меня на дистанции, больше доверяя своему театральному и актерскому опыту, пока не стали присутствовать на репетициях ее муж, Сергей Мартынов, и дочь Ксения, которые убеждали ее прислушаться к режиссеру. И наступил момент, когда Ира мне поверила, и спектакль от этого только выиграл. Честно говоря, я не перестаю удивляться Ирине как актрисе. Иногда она делает просто фантастические вещи. |
|
| – Говорят, красивой женщине не обязательно быть умной... |
| – К Ирине это не относится. Ее мудрости и жизненному опыту, глубине можно только позавидовать. |
|
